Герой смутного времени

Завершившийся розыгрыш Кубка мира разрушил представления, которые считались незыблемыми. Многое из того, что зафиксировано для истории на футбольных полях ЮАР, помечено грифом «Впервые». Дружный вылет на групповой стадии действующих чемпиона и вице-чемпиона мира. Отсутствие в плей-офф сборной хозяев. Победа Европы за пределами своего континента. Титул команды, проигравшей стартовый матч финального турнира. Наконец, триумф Испании.

На этом фоне выбор лучшим игроком турнира представителя команды, не вошедшей даже в число призёров, только на первый взгляд может показаться неожиданным. На самом деле он точно укладывается в логику этого нетипичного чемпионата.

Критерии выбора

Приз лучшему игроку ФИФА учредила на чемпионате мира в Испании. С тех пор его обладателями становились Паоло Росси (1982), Диего Марадона (1986), Сальваторе Скиллачи (1990), Ромарио (1994), Роналдо (1998), Оливер Кан (2002), Зинедин Зидан (2006).

Взглянув на семёрку прежних лауреатов, можно предположить два главных критерия выбора. Первый – голевой талант. Его олицетворяет четвёрка форвардов. Хотя стоит отметить, что если итальянцы вдобавок к «Золотому мячу» получали после тех турниров и «Золотую бутсу», то бразильцы лучшими бомбардирами чемпионатов в соответствующие годы не становились (Роналдо заслужил «Золотую бутсу» в 2002-м). Второй критерий – лидерские качества, что подтверждают фигуры трёх других победителей. Правда, Марадона в 1986-м забивал тоже немало, но всё же его среди других выделяли не бомбардирские таланты.

Дефицит корректности

У этой награды имеется ещё одна особенность. Она недостаточно политкорректна. Не секрет, что в большинстве случаев выбор лучших игроков следует за результатами лучших команд. Говоря иначе, лауреатом обычно становится лидер чемпиона. Это не хорошо и не плохо, просто так принято, и трудно отказать такому подходу в своей логике. Однако «Золотой мяч» Кубка мира подобной зависимости лишён. Та же семёрка лауреатов прошлого состоит из чемпионов мира меньше чем наполовину. «Контрольный пакет» здесь держат простые призёры, а в последний раз главный индивидуальный приз чемпионата доставался обладателю золотой медали аж в 1994 году.

Думается, во многом такой парадокс объясняет технология выбора. Как известно, лучший игрок определяется голосованием аккредитованных на чемпионате журналистов, а сама процедура проходит во время финального матча. С одной стороны, это хорошо: на момент волеизъявления респондент не знает имя команды-чемпиона и основывается лишь на собственно футбольных наблюдениях. С другой стороны, не очень: всё же финал – это вершина турнира, и не принимать во внимание главный аргумент едва ли справедливо. Правда, редко бывает такое, чтобы один, пусть даже решающий матч радикально менял сложившуюся картину впечатлений.

В общем, определяя лучшего игрока, журналист просто не имеет возможности быть политкорректным. Потому остаётся быть честным.

Удельный вес

Пожалуй, победа Диего Форлана вполне объяснима. Тем хотя бы, что его фигура воплощает в себе сразу оба отмеченных выше критерия отбора лучших. С одной стороны, он бомбардир, с другой – лидер своей команды.

Да, равное с Форланом число мячей на чемпионате забили ещё трое. И если Томаса Мюллера вожаком Германии пока не назвать, то голландец Уэсли Снейдер и испанец Давид Вилья на статус лидеров своих сборных тянут вполне. Не случайно именно они двое и заняли по итогам опроса места вслед за Форланом. Но почему же всё-таки выбрали уругвайца?

Возможно, решающим фактором стал своеобразный удельный вес личного участия в командном успехе. Понятно, что это величина умозрительная, взвесить её можно лишь на неких внутренних весах.

Вилья забивал, конечно, важнейшие для своей команды мячи, но всё же фигурой ключевой для командной игры его не назовёшь. Главная сила Испании – и мозг, и сердце – скорее в средней линии. Эта сборная была изначально выше соперников, просто без Вильи доказывать своё превосходство ей пришлось бы дольше. Снейдер тоже принёс своей команде немало пользы, просто со времён Круиффа голландский стандарт лидера не ограничивается механическим «гол плюс пас». А харизмы Снейдеру не хватало, новые горизонты игры он не открыл.

К слову, футбол, который положили в основу своего успеха на чемпионате Испания и Голландия, их полпредам тоже едва ли помог. Обе команды давно приучили гурманов к игровым деликатесам, а потому предложенный на этот раз добротный, но всё же «бизнес-ланч» мог найти отклик разве что в «желудках», но никак не в душах.

Сборная же Уругвая стала несомненным открытием Кубка мира. Пусть не по совокупности сугубо игровых умений, зато по дерзости, характеру, сплочённости. А фигурой, ярче других утверждающей все эти ценности на языке футбола, и оказался Форлан. Его доля в успехах команды, пожалуй, действительно перевесит вклад любого из конкурентов. Если мысленно изъять уругвайскую «десятку» с поля, картина игры сразу рассыплется. Кто без него в рядах «селесте» может связать оборону с нападением, оказаться сценаристом и постановщиком атакующих акций, а также взять на себя ответственность за удар с любой позиции, решительно непонятно. И ещё нюанс – стабильность. Среди сильнейших на чемпионате он единственный, кто забил первый и последний гол своей команды.

Гол, который он не забил, тоже мог сыграть в его пользу. Тот самый, на последней секунде утешительного финала. Желание поддержать человека, переживающего личную драму, вполне понятно. В любые времена, в том числе и смутные.

Андрей Колесников, Sportbox.ru