Зачем Капелло «гандболисты»?

«Футбол — не гандбол», — объявил Йозеф Блаттер. И сделал это вовсе не из желания поиграть в «Капитана Очевидность». А для того, чтобы предостеречь любителей решать свои проблемы с помощью натурализации игроков, о которой в последнее время много говорят и в России.

О различиях между двумя играми с мячом президент ФИФА вспомнил в своей еженедельной колонке в подведомственном ему издании FIFA Weekly. И навел на это Блаттера недавний чемпионат мира по гандболу, проходивший в Катаре — там же, где в 2022 году пройдет чемпионат мира по футболу.

Хозяева турнира, которые на предыдущих мировых первенствах лишь однажды вошли в первую двадцатку, у себя дома вдруг добрались до финала, где в упорной борьбе уступили французам (22:25).

Из 22 их мячей в этом матче 17 на счету Зарко Марковича, Рафаэля Капоте, Эльдара Мемишевича и Борхи Видаля. А еще в составе были Бертран Руан, Даниэль Шарич, Горан Стоянович, Йово Дамьянович. Все — катарцы, разумеется. Правда, стали они ими совсем недавно, а до этого были кто французом, кто боснийцем, кто черногорцем или испанцем.

Арабские фамилии в катарской заявке тоже никого обманывать не должны: большинство их носителей появились на свет в Египте, Сирии, Тунисе или Эмиратах. Коренных катарцев среди 17 героев чемпионата набралось всего… трое.

«Да, такая практика не нарушает правил Международной федерации гандбола, но она противоречит понятию „национальная команда“, — заметил Блаттер. — В футболе подобный сценарий невозможен».

И иронично добавил:

«В футболе гол, забитый рукой, тоже ведь не засчитывается».

А также напомнил, что еще можно и чего нельзя в виде спорта, который культивирует его организация. Смену национальности (футбольной) она, например, допускает только для игрока, ни разу не выходившего на поле в официальных матчах взрослой сборной своей прежней страны.

Но и это еще не все. Получить новый паспорт недостаточно: надо еще либо родиться на территории страны, за которую хочешь выступать, либо иметь родившегося там отца (деда) или мать (бабушку), либо прожить в этой стране не менее пяти лет подряд начиная с 18-летнего возраста.

Понятно, что предостережение президента ФИФА адресовано прежде всего тому же Катару, который, надо думать, наверняка испытывает большой соблазн прибегнуть в 2022-м к приему, блестяще удавшемуся ему в 2015-м. Но ведь и у нас раздается немало голосов за то, чтобы на домашнем ЧМ-2018 пойти по пути, принесшему успех в олимпийском Сочи.

«Ничего не получится, — предупреждает Блаттер катарцев. — ФИФА этого не разрешит». Хотя теоретически у хозяев ЧМ-2022 шанс еще есть — у них в запасе целых семь лет. Но именно теоретически: трудно представить себе, что найдется полтора десятка кудесников мяча, не заигранных за сборные своих стран и согласных прожить пять лет в Катаре только ради того, чтобы выступить за него на чемпионате мира.

У России и этих пяти лет уже нет. И слава богу, что нет! Гипотетическая слава «катарских» гандболистов — разве это то, чего мы ждем от ЧМ-2018?

И не стоит ссылаться на Германию или Францию, как любят делать те, кто видит в натурализации панацею. Да, у Сами Хедиры тунисские корни, у Месута Озила — турецкие, у Лукаса Подольски и Мирослава Клозе — польские, у Жерома Боатенга — ганские, а у Шкодрана Мустафи — албанские. Но к натурализации это не имеет никакого отношения: все они выросли (и почти все родились) в Германии, там же научились обращаться с мячом, и выигранный ими мировой титул на 100 процентов принадлежит немецкому футболу.

Точно то же самое относится и к французам. Какой-нибудьРио Мавуба может быть сыном заирца и анголки, но он стопроцентный продукт французской футбольной системы. Как и все многочисленные игроки с африканскими и арабскими фамилиями, которых мы привыкли видеть в форме сборной Франции. С тем же успехом можно, скажем, назвать натурализованным азербайджанцем Александра Самедова.

Нет, найти к 2018 году в России иностранцев, проживших здесь по пять лет и более, конечно, можно. Если дотянут у нас до того времени бразильцы Жоаозинью, Ари и Гилерме, аргентинец Инсаурральде, голландец Дуглас и кто там еще… Только стоит ли игра свеч — вернее, того, чтобы забыть о понятии «национальная команда», столь дорогом ФИФА и ее президенту?

К тому же футбол ведь на самом деле не гандбол — здесь из третьего десятка в финалисты не прыгнешь, как ни ухищряйся. Ближе всех к этому подошли на своем домашнем чемпионате мира корейцы в 2002-м — но в их составе, кстати, ни одного «гандболиста» не было.